Хранители - Страница 113

113

— Невысоклики умрут здесь, Гэндальф, — сказал Боромир. — Бесполезно сидеть тут, пока снег не укроет нас с головой. Мы должны что-то сделать, чтобы спастись.

— Дайте им это, — сказал Гэндальф, вынимая из своего мешка кожаную фляжку. — Только по одному глотку для всех нас. Это мирувер — напиток из Имладриса. Элронд дал его мне при расставании. Пустите по кругу!

Как только Фродо проглотил немного теплой ароматной жидкости, он почувствовал прилив сил, тяжесть оставила его тело. Остальные тоже ожили и почувствовали новую надежду и энергию. Но снег не прекращался. Он падал еще гуще, а ветер завывал громче.

— Что вы скажете о костре? — внезапно спросил Боромир. — Пожалуй, мы должны выбирать между смертью и костром, Гэндальф. Несомненно, когда снег накроет нас, мы спрячемся от всех недружелюбных глаз, но это нам не поможет.

— Разожгите костер, если сможете, — ответил Гэндальф. — Если шпионы могут выдержать эту бурю, они все равно видят нас.

Но хотя они по совету Боромира принесли с собой сухих дров и растопку, искусство эльфа и даже гнома не помогло зажечь огонь в вихрях снега. Наконец сам Гэндальф неохотно принялся за дело. Произнеся повелительным тоном: «Науран эдра и таммен!», он сунул конец своего посоха в середину охапки дров. Немедленно показался большой язык зеленого и синего пламени, дерево затрещало в огне.

— Если кто-нибудь видел это, мое присутствие здесь обнаружено, — сказал он. — Я написал: «Гэндальф здесь» письменами, которые могут быть прочтены от Раздола до устья Андуина.

Но товарищество больше не заботилось о наблюдателях и о недружелюбных глазах. При виде огня путники оживились. Дерево весело трещало, и хотя вокруг продолжал идти снег и свистел ветер, они с радостью принялись отогревать руки у огня. Так они и стояли, окружив танцующие и раздувающие языки пламени. На их усталые беспокойные лица падал красный свет, за ними черной ночью стояла тьма.

Но дерево горело быстро, а снег продолжал идти.

Костер погасал, и в него подбросили последнюю ветку, из последней вязанки.

— Ночь кончается, — сказал Арагорн. — Уже скоро рассвет.

— Если он сможет пробиться сквозь эти облака, — заметил Гимли.

Боромир вышел из круга и посмотрел в черноту.

— Снег идет реже, — сказал он, — и ветер утихает.

Фродо устало взглянул на снежные хлопья, которые по-прежнему падали из тьмы, становясь белыми при свете умирающего костра и долгое время не замечал признаков их уменьшения. Потом внезапно, когда его вновь начала охватывать сонливость, он понял, что ветер действительно затихает, а снежные хлопья стали больше и реже. Очень медленно занимался тусклый рассвет. Наконец снег совершенно прекратился.

Когда рассвело, путники увидели молчаливую, закутанную в саван землю. Ниже их убежища были белые горбы, купола и просто бесформенные очертания, высоты над ними были по-прежнему окутаны тяжелыми облаками, грозившими новым снегопадом.

Гимли посмотрел вверх и покачал головой.

— Карадрас не пропустит нас, — сказал он им. — Если мы пойдем вперед, он пустит на нас еще больше снега. Чем скорее мы вернемся, тем лучше.

Все с ним согласились, но отступление было затруднительно. Оно могло оказаться и невозможным. Всего в нескольких шагах от пепла их костра снег лежал слоем во много футов глубиной, гораздо выше голов хоббитов. Местами ветер сгрудил его у стены в огромные сугробы.

— Если Гэндальф пойдет впереди с горящим пламенем, он сможет растопить для нас тропу, — сказал Леголас. Буря мало беспокоила его, и он единственный из всего отряда сохранил хорошее настроение.

— Если эльф сможет пролететь над горами, то он сможет привести сюда солнце, — ответил Гэндальф. — Но я не могу сжечь снег.

— Что ж, — сказал Боромир, — когда отказывают головы, должны работать тела, как говорят у нас. Самые сильные из нас должны отыскать путь. Смотрите! Хотя все вокруг нас покрыто снегом, наша тропа, когда мы поднимались, повернула вон из-за того отрога. Именно в том месте и началась снежная буря. Если мы доберемся до той точки, возможно, дальше идти будет легче. Я думаю, до туда не более четверти мили.

— Тогда попробуем добраться, вы и я, — сказал Арагорн.

Арагорн был самым высоким в отряде, но Боромир, почти такой же по росту, был гораздо шире в плечах и крепче по телосложению. Он пошел впереди, Арагорн следовал за ним. Они двигались медленно и пробивались с трудом. Местами снег был им по грудь, и Боромир часто казался плывущим или гребущим своими большими руками.

Леголас некоторое время с улыбкой следил за ними, потом повернулся к остальным.

— Вы говорите, самые сильные отыщут путь? А я говорю: пусть пахарь пашет, пусть выдра плывет, а эльф легко пробежит по траве, по листве — и по снегу.

С этими словами он проворно прыгнул вперед, и Фродо впервые заметил, что на эльфе не сапоги, а легкие туфли, и ноги его почти не оставляют следов на снегу.

— До свидания, — сказал он Гэндальфу. — Я иду искать солнце!

Затем быстро, как бегун на твердой дорожке, он полетел вперед и скоро обогнал с трудом пробивающихся людей, махнул им рукой и исчез за поворотом.

Остальные, прижавшись друг к другу, ждали. Боромир и Арагорн превратились в черные пятна на белоснежном фоне. Наконец и они исчезли из вида. Время тянулось медленно. Облака спустились ниже, и время от времени начинали падать снежинки.

Прошел, вероятно час, когда они увидели возвращавшегося Леголаса. В то же время из-за поворота появились Боромир с Арагорном и начали с трудом взбираться по склону.

— Ну, — воскликнул Леголас, подбегая, — я не принес солнце. Оно бродит по синим полям юга, и крошечный завиток снега на этом холмике Красного Рога не беспокоит его. Но я принес надежду тем, кто вынужден идти пешком. Самый большой сугроб тянется с того поворота, и сильные люди уже пробили в нем проход. Они уже отчаялись, когда я вернулся и сказал им, что осталось совсем немного. На другой стороне снега почти совсем нет, его не хватит даже на то, чтобы охладить ноги хоббитов.

113